История Московского математического общества

В то время как в Казанском университете уже к началу 20-х гг. XIX в. стараниями, прежде всего, Н. И. Лобачевского преподавание математики стояло на высоком, сравнимом с лучшими европейскими университетами уровне, в старейшем из российских основанном в 1755 г. Московском университете положение дел начало налаживаться лишь к середине 30-х гг. [1]. С 1834 г. к чтению лекций приступили: воспитанник Московского университета Николай Ефимович Зернов и работавший до того в Казани выпускник Политехнического института и университета Вены Николай Дмитриевич Брашман (1796–1866). Оба математика были превосходными педагогами. Их курсы лекций по чистой и прикладной математике отличались высокими достоинствами. "Рассуждение об интеграции уравнений с частными дифференциалами" (1837) Н. Е. Зернова (первая в России публично защищенная докторская диссертация по математике) являлось первым руководством на русском языке по интегрированию уравнений с частными производными. Кроме того, за сочинение "Дифференциальное исчисление с приложением к геометрии" (1842) он был награжден специальной премией Петербургской академии наук. Учебники Н. Д. Брашмана "Курс аналитической геометрии" (1836) и "Теория равновесия тел твердых и жидких" (1837) были также удостоены академической награды в 1835 г. и 1837 г. Эти книги служили учебными руководствами для студентов университетов вплоть до конца века. Собственно математические результаты Н. Д. Брашмана были отмечены избранием его в 1855 г. членом-корреспондентом Петербургской академии наук.

Важнейшим итогом преподавательской деятельности Н. Е. Зернова и Н. Д. Брашмана стал существенный подъем уровня математической подготовки в Московском университете. Среди прямых учеников Н. Е. Зернова и Н. Д. Брашмана такие известные математики, как О. И. Сомов (1815–1876) — выпускник 1835 г., величайший русский математик второй половины XIX в. П. Л. Чебышев (1821–1894) — выпускник 1841 г., А. Ю. Давидов (1823–1886) — выпускник 1845 г., Н. В. Бугаев (1837–1903) — выпускник 1859 г. К шестидесятым годам в Москве организуется активно действующий центр математических исследований. Это время стало эпохой необычайного подъема российской общественной жизни. Взошедший в 1855 г. на престол Александр II осуществил ряд кардинальных реформ, резко изменивших весь строй жизни. Главной из них стала отмена в 1861 г. крепостного права. Преобразования произошли и в сфере образования, в частности образования университетского. Связаны они были с принятием нового устава 1863 г., содействовавшего умножению числа представителей математических наук и осознанию просветительского значения научных обществ при университетах.

На этом фоне оживилась деятельность математического сообщества. В Москве вновь возродилась идея создания Математического общества. Первое такое Общество было основано еще в 1810 г. М. Н. и Н. Н. Муравьевыми [2]. Однако просуществовало оно недолго — в первопрестольной тогда еще не было достаточного количества активно работавших профессиональных математиков, способных поддержать его работу сколь-нибудь продолжительное время. Совершенно иная ситуация сложилась к 60-м гг., когда в Москве уже существовала такая группа математиков, большинство из которых были связаны с университетом.

В 1864 г. такое общество было организовано — протокол его первого заседания датирован 15(27) сентября этого года. С этого дня начинается история Московского математического общества, одного из старейщих в мире. Инициаторами его создания выступили Н. Д. Брашман и А. Ю. Давидов, которые стали его первыми соответственно президентом и вице-президентом. Секретарем Общества был избран В. Я. Цингер (1836–1907). Членами Общества, согласно его уставу, могли быть магистры и доктора математических наук, а также лица, заявившие о себе трудами по этим наукам. Первоначально Общество состояло из 14 человек. Среди них были как преподаватели университета — астроном Ф. А. Бредихин, математик Н. В. Бугаев, механик Ф. А. Слудский, физик Н. А. Любимов; так и преподаватели других учебных заведений Москвы — профессор Московского высшего технического училища А. В. Летников, скромный преподаватель математики немецкой гимназии (Московского петропавловского училища) К. М. Петерсон (1828–1881) (который по-существу был самым крупным московским математиком той поры).

С момента возникновения московское Общество имело деятельную поддержку со стороны проживавшего в Санкт-Петербурге Пафнутия Львовича Чебышева.

Организаторы Общества по первоначалу ставили перед собой достаточно скромные цели. "Цель Общества, — записано в протоколе его первого заседания [3, с. 44], — есть взаимное содействие в занятиях математическими науками". Вся тогдашняя математическая тематика была распределена между членами Общества, которые должны были, время от времени, делать сообщения о последних результатах в соответствующих областях. Кроме этого, они должны были докладывать на заседаниях Общества, которые они положили вначале проводить ежемесячно⁽¹⁾, результаты собственных исследований.

Достаточно быстро, однако, руководители Общества поставили перед ним более амбициозные цели. Когда в январе 1866 г. они обратились в Петербург с просьбой об утверждении (под названием "Московское математическое общество" оно было утверждено в январе 1867 г.), они подали на утверждение и новый устав. Его первый параграф гласил: "Московское математическое Общество учреждается с целью содействовать развитию математических наук в России" [3, c. 46].

Уже на 4-ом своем заседании (15 декабря 1864 г.) руководители Общества пришли к выводу, что прочитанные на его заседаниях доклады заслуживают публикации, и в апреле 1865 г. было принято решение начать их издание в виде журнала, выходящего "два раза в год, книжками в формате in octavo" [4, с. 478]. Журнал был назван "Математический сборник". Естественно встал вопрос о выборе языка, на котором будет осуществляться его издание. Поскольку основную свою задачу учредители Общества видели в содействии развитию математики в России, естественным образом было принято решение издавать журнал по-русски. Подготовку первого тома возглавил сам Н. Д. Брашман. "Сборник" вышел в свет в октябре 1866 г. и был посвящен его памяти (в мае 1866 г. основатель и первый президент Общества скончался). Так началось издание одного из самых влиятельных математических журналов ХХ в. [5].

2. Юность Московского математического общества

Появившись в виде узкого кружка профессионалов-математиков, к началу ХХ в. Общество выросло в многочисленное по составу и активно работающее научное общество. Если по данным 1867 г., как мы уже говорили, в Общество входило 14 человек, из которых 13 были москвичами и лишь один (П. Л. Чебышев) проживал в другом городе (Санкт-Петербурге), то в 1913 — накануне Первой мировой войны — Общество насчитывало уже 112 членов, при этом его география чрезвычайно расширилась: 34 члена Общества представляли Москву, 57 — жили в других городах России, а 21 — являлись его иностранными членами.

Деятельность Общества приняла общенациональный характер. По своему значению для жизни российского математического сообщества оно, как писал А. П. Юшкевич [1, c. 317], "уступало только Академии наук". Заседания Общества проходили регулярно и по читаемым там докладам (протоколы заседаний печатались в "Математическом сборнике") можно было судить об эволюции математических исследований в Москве и в Империи в целом.

К тому времени Москва выросла в один из заметных в научной жизни Европы центров математических исследований, известный, прежде всего, своими научными школами по прикладной математике (Н. Е. Жуковский (1847–1921), С. А. Чаплыгин) и дифференциальной геометрии (К. М. Петерсон, Б. К. Млодзеевский (1858–1923), Д. Ф. Егоров (1869–1931)), а также результатами в области проективной геометрии (К. А. Андреев, А. К. Власов), теории чисел (Н. В. Бугаев), теории функций комплексного переменного (П. А. Некрасов (1858–1924)).

В начале 10-х гг. в Москве зародилась одна из наиболее значимых в ХХ в. математических школ — школа теории функций действительного переменного, у истоков которой стояли Д. Ф. Егоров и Н. Н. Лузин (1883–1950).

Становление Московской школы проходило в условиях устойчивой конфронтации с другой, значительно более известной тогда в Европе, математической школой — Петербургской школой П. Л. Чебышева (А. А. Марков, А. М. Ляпунов и др.). Основанием для этой конфронтации стали, прежде всего, разногласия идейного толка, определившие до известной степени математическую ориентацию обеих школ⁽²⁾: позитивизм, либеральный демократизм и антимонархизм, доминировавшие в стане петербургских математиков, с одной стороны; воинствующий антипозитивизм, увлеченность идеалистической и даже религиозной философией, православные настроения и монархизм москвичей, с другой.

Бытовавшее противостояние наложило свой отпечаток на жизнь всего российского математического сообщества вплоть до 30-х гг. ХХ в. Иногда оно выливалось в открытые столкновения, как это случилось, например, в баталиях по поводу работ 1887–1891 гг. академика В. Г. Имшенецкого, прибегшего к поддержке москвичей в своем конфликте с А. А. Марковым и А. Н. Коркиным; или в связи со знаменитыми результатами 1888 года С. В. Ковалевской, касавшимися задачи движения тела с одной неподвижной точкой, на которые в 90-е годы ополчился все тот же А. А. Марков; наконец, в ожесточенной полемике последнего с П. А. Некрасовым по вопросам теории вероятностей и ее преподавания в средней школе. Все эти конфликты обсуждались на заседаниях Московского математического общества, которое вынуждено было выступать в роли арбитра.

3. Период испытаний

Начавшаяся в 1914 г. Первая мировая война явилась началом серьезных испытаний для всей России. Грянувшая в разгар войны революция 1917 г. и последовавшая за ней Гражданская война (1918–1920) стали подлинной катастрофой для всего научного сообщества. Прекращение нормального функционирования институтов власти, бедственная ситуация с продовольствием и топливом поставили университетских преподавателей и сотрудников Академии наук на грань выживания. Старые и больные быстро сошли в могилу — в 1921-м умирают Н. Е. Жуковский и К. А. Андреев, в 1923-м — Б. К. Млодзеевский. Для более молодых и энергичных наступило время поисков хлеба насущного. Н. Н. Лузин и его ученики спасались в Иваново-Вознесенске, где в организованном в 1918 г. Политехническом институте были созданы сносные условия для преподавателей. В. В. Голубев и И. И.Привалов трудились в Саратовском университете.

В 1921 г. Гражданская война закончилась, и большевики начали наводить свой еще никому неведомый порядок. В Москву начали возвращаться ученые. Н. Н. Лузин вернулся уже в 1920 г. и застал там действующий факультет и функционирующее Математическое общество. Никуда не уезжавший Д. Ф. Егоров сделал все, чтобы сохранить в Москве большую математику. В 1923 г., после смерти Б. К. Млодзеевского, он, бывший до того вице-президентом Московского математического общества, избирается его президентом. Такой обычай — со смертью президента или сложением им с себя обязанностей избирать на его место лицо, занимавшее до того пост вице-президента, место которого в свою очередь передавалось секретарю Общества — сохранялся до 1930 г.⁽³⁾.

С самого начала своей деятельности на посту президента Общества Д. Ф. Егоров начал активную работу по восстановлению нормального функционирования национального, теперь уже советского математического сообщества. Первым действием в этом направлении стало возобновление издания "Математического сборника", прерванное в 1919 г. Удалось это только в 1924 г., когда из печати вышел 31 том. На протяжении многих лет Д. Ф. Егоров один держал корректуры всего журнала, к которому он относился как к своему сокровенному детищу. Желая покончить с традиционной конфронтацией двух ведущих математических школ, москвичи ввели в редколлегию 32 тома В. А. Стеклова. В возобновленном журнале стали охотнее, чем раньше, печататься петроградцы-ленинградцы: в 31 томе — А. С. и Я. С. Безиковичи, Г. М. Фихтенгольц и В. А. Фок, в 31 и 42 — И. М. Виноградов, в 32 и 35 — Н. М. Гюнтер, в 34 — И. А. Лаппо-Данилевский, в 38 и 40 — С. Л. Соболев, а в 41 томе — Л. В. Канторович. В конце 20-х – в 30-е годы журнал занял позиции центрального всесоюзного журнала. На его страницах помещали свои статьи математики из разных научных центров СССР — Казани (Н. Г. Чеботарев), Киева (Д. А. Граве, Н. М. Крылов), Ташкента (В. И. Романовский), Ростова-на-Дону (Д. Д. Мордухай-Болтовской), Одессы (М. Г. Крейн).

По инициативе Общества, Научно-исследовательского института математики и механики при Московском университете и при активном организационном участии Д. Ф. Егорова весной 1927 г. был созван и проведен Всероссийский съезд математиков, положивший начало организации общественной математической жизни в масштабах СССР. В частности, на съезде была принята резолюция о необходимости создания Всесоюзной ассоциации математических учреждений, на которую возлагалась обязанность собирать всесоюзные математические съезды и координировать работу математического сообщества в период между съездами [6, с. 217–219].

Свои первостепенные обязанности руководство Математического общества усматривало в нормализации расстроенной математической жизни страны и приобщении отечественного математического сообщества к мировому. Одной из предпринятых в этом направлении мер стало изменение редакционной политики "Математического сборника". Редколлегией журнала (ответственный редактор Д. Ф. Егоров, ученый секретарь редакции В. А. Костицын) было принято решение о публикации в нем статей не только на русском (как было до того согласно §18 Устава общества, но и на других основных европейских языках — немецком, французском, итальянском и английском. Эта попытка в тогдашней Европе, испытывавшей острый недостаток в научной периодике, оказалась успешной — среди авторов "Математического сборника" второй половины 20-х гг. мы видим Э. Картана (Т. 34, 42), М. Фреше (Т. 32), Ж. Адамара (Т. 41), Х. Хопфа (Т. 37), С. Лефшетца (Т. 39), Р. Мизеса (Т. 41), Э. Нетер (Т. 36), Р. Мемке (Т. 36), В. Серпинского (Т. 31, 36), Л. Тоннелли (Т. 33) [5].

В результате подобных инициатив и усилий возглавляемое Д. Ф. Егоровым Московское математическое общество ко второй половине 20-х гг. заняло ведущие позиции в математической жизни страны и постепенно приняло на себя большую часть функций организатора общественной жизни отечественного математического сообщества.

4. Советская власть и математическое сообщество

Если в годы революции и Гражданской войны власть в лице большевиков не торопилась вмешиваться в организацию и развитие научных исследований в стране, откладывая решение задач такого рода до времени победоносного завершения Мировой революции, то к середине 20-х гг., когда надежды на ее начало заметно иссякли, вопрос об "организации" науки оказался одним из центральных.

В 1925 г. Академия наук праздновала свое 200-летие, и 27 июля 1925 г. Центральный Исполнительный Комитет и Совет Народных Комиссаров СССР приняли Постановление "О признании Российской академии наук высшим ученым учреждением СССР", согласно которому Академия была преобразована во всесоюзную и стала называться Академией наук Союза Советских Социалистических Республик. Тогда же произошло ее подчинение непосредственно СНК СССР, что предоставило власти возможность непосредственно вторгаться в сферы научной жизни. У И. В. Сталина возник план построения монументального здания советской науки, грандиозную пирамиду которого должна была венчать Академия наук СССР, воссозданная из старой, но существенным образом реорганизованной Российской академии наук. Для этого был необходим новый устав Академии наук, проект которого был разработан и утвержден на заседании Политбюро 26 мая 1927 г., вступив с 18 июня в силу.

В плане "советизации науки", перестройке должны были быть подвергнуты все научные и учебные заведения страны. Особое внимание было обращено на старейший ее университет — Московский.

Лидером московского математического сообщества в 20-е гг. выступал ведущий московский математик той поры — президент Московского математического общества, директор Научно-исследовательского института математики и механики Московского университета член-корреспондент Российской академии наук (с 1924 г.) и почетный член АН СССР (с 1929 г.), человек поразительных душевных свойств и глубочайшей порядочности Дмитрий Федорович Егоров. Человек глубоко религиозный, отрицательно относившийся к марксистской идеологии и советской власти, он оказался объектом ожесточенной критики новых идеологов [7], [8], [9]. В 1930 г. он был арестован по делу о так называемой истинно-православной церкви и в 1931 г. скончался в ссылке в Казани.

Под ударом оказалось Московское математическое общество, и московские математики сделали все от них зависящее, чтобы спасти его. Общество было реорганизовано. Президентом Общества был "избран" работавший в Отделе агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) видный партийный функционер и совсем слабый математик — Э. Кольман (1892–1979)⁽⁴⁾. Правда, президентом он пробыл недолго. Уже в 1932 г. на этот пост был избран П. С. Александров (1896–1982). Павел Сергеевич Александров, бывший президентом общества бессменно на протяжении тридцати двух лет, свято хранил традиции общества, заложенные его основателями и упроченные Дмитрием Федоровичем Егоровым.

Впрочем, "дело Егорова" ознаменовало новый этап в жизни отечественного математического сообщества — отныне в его среде и тем более в его руководстве по вопросам политики или идеологии не терпелось никакое открытое инакомыслие.

5. Рождение Советской математической школы

Согласно сталинскому плану Академия наук СССР — "штаб советской науки" — должна была находиться у него "под рукой". Поэтому в 1934 г. она была переведена в Москву. Одновременно в Москву переехал ряд ведущих академических институтов, в том числе и Математический институт им. В. А. Стеклова. Как иногда случается, глобальные реформы такого рода могут иметь неожиданный и совершенно не планируемый организаторами эффект. Так переезд Математического института им. В. А. Стеклова в Москву оказал чрезвычайно благотворное воздействие на развитие математики в стране. Сложился уникальный по широте деятельности и концентрации математических талантов центр. Главная роль в создании научной школы выпала на ученика Д. Ф. Егорова Николая Николаевича Лузина, чьи прямые ученики и ученики его учеников (П. С. Александров, Н. К. Бари, И. М. Гельфанд, А. О. Гельфонд, М. В. Келдыш, А. Н. Колмогоров, В. А. Костицын, А. Г. Курош, М. А. Лаврентьев, Л. А. Люстерник, А. И. Мальцев, Д. Е. Меньшов, П. С. Новиков, И. Г. Петровский, Л. С. Понтрягин, В. В. Степанов, А. Н. Тихонов, А. Я. Хинчин, Л. Г. Шнирельман) явились родоначальниками многих выдающихся научных школ по теории функций, теории вероятности, топологии, теории дифференциальных уравнений, теории чисел, функционального анализа, математической логики, комплексного анализа, алгебры и самого широкого спектра приложений математики.

Произошел синтез традиций петербургской школы математической физики (С. Л. Соболев); чебышевской линии развития теории вероятностей и теории аппроксимации (С. Н. Бернштейн); алгебраической киевской школы Д. А. Граве (Б. Н. Делоне, О. Ю. Шмидт) с вновь образовавшимися московскими школами по тем же направлениям науки. К этому нужно добавить, что московская школа дифференциальной геометрии — основное направление дореволюционной московской математики, восходящее к Петерсону и Егорову — обогатилось идеями тензорной геометрии школы В. Ф. Кагана.

В результате всех перемен возник мощнейший исследовательский потенциал, объединенный вокруг Математического института им. В. А. Стеклова, механико-математического факультета МГУ и Московского математического общества, давший жизнь новой математической реальности — "Советской математической школе" — одной из ведущих математических школ второй половины ХХ в.

6. Московское математическое общество после окончания Второй мировой войны

В советской математической жизни Московское математическое общество занимало совершенно особое место. Находясь в столице, оно всегда оставалось в центре главных событий — на его заседаниях докладывались практически все наиболее значимые работы, сделанные в СССР, выступали с докладами крупнейшие иностранные математики, посещавшие Москву (после смерти И. В. Сталина такие визиты стали нормой). Общество издавало "Труды", принимало активное участие в издании "Математического сборника" и "Успехов математических наук" и в подготовке фундаментальных сборников "Математика в СССР за 15 (за 30, за 40) лет", а также "Математика вСССР. 1958–1967. Т. II". Общество организовывало съезды, конференции, семинары и присуждало специальные премии . Среди лауреатов премии Общества мы видим цвет математической мысли страны.

Разумеется, деятельность Московского математического общества, как и любое проявление общественной активности в советском государстве, контролировалась партийно-государственными органами. Однако этот контроль в случае общественных организаций не был столь жестким, как контроль над деятельностью государственных учреждений, поскольку госслужащий всегда более уязвим, чем избранный член правления какой-либо общественной организации. Поэтому, когда закончилась эпоха сталинизма и началась "хрущевская оттепель", Московское математическое общество стало допускать такие "вольности", как приглашение докладчиков, состоявших на дурном счету у "надзирающих" органов, таких, например, как диссидентствующий А. С. Есенин-Вольпин. А в 1970 г., в сравнительно мягкое брежневское время, Общество могло позволить себе избрание президентом И. Р. Шафаревича, бывшего в то время активным диссидентом. В 1964 г. в Московском университете широко отмечалось столетие старейшего математического общества страны. Этой дате было посвящено торжественное заседание Общества, состоявшееся 20 октября в актовом зале МГУ. Со вступительным докладом на юбилейном торжестве выступил Павел Сергеевич Александров [10].

Шестидесятые годы — годы небывалого расцвета московской математики и Московского математического общества. Во многом это было заслугой ректора Московского университета Ивана Георгиевича Петровского, ученика Д. Ф. Егорова, высоко ценившего Общество и содействовавшего ему всеми доступными ему средствами в очень непростой политической обстановке тех лет.

В те годы президентами Общества были такие великие математики, как А. Н. Колмогоров (1964–1966) и И. М. Гельфанд (1966–1970). В период президентства И. М. Гельфанда Московское математическое общество достигло своего расцвета. Никогда — ни до, ни после — не было такого фейерверка замечательных докладов, на которых не хватало аудитории 16-24.

В дальнейшие годы президентами общества были И. Р. Шафаревич (1970–1973), еще раз А. Н. Колмогоров (1973–1985), С. П. Новиков (1985–1996). С 1996 года общество возглавляет В. И. Арнольд.

И сегодня Общество по-прежнему собирается по вторникам на свои заседания, где заслушиваются сообщения о новых результатах и обзорные доклады, обсуждаются проблемы, стоящие перед математическим сообществом. Общество по-прежнему волнуют проблемы общенационального характера.

Одной из них остается постановка преподавания математики, прежде всего в средней школе. Эта тема находится в центре внимания Общества с момента его основания. В первых томах "Математического сборника" существовал даже специальный раздел, предназначенный для учителей гимназий. В феврале 1934 г. была создана секция элементарной математики, вскоре переименованная в научно-педагогическую, а затем в секцию средней школы. Во время войны секция не функционировала, возобновив свою работу лишь в 1948 г. (под руководством А. И. Маркушевича). Основная задача секции — содействовать повышению уровня преподавания математики в школе, обмениваться преподавательским опытом, устанавливать постоянные связи между преподавателями средней и высшей школы. Особенно следует отметить инициативу Общества середины 1930-х гг., связанную с организацией школьных математических олимпиад, первая из которых была проведена осенью 1935 г. Так было положено начало мощному впоследствии олимпиадному движению в стране. Многие из известных математиков ХХ века начали свою карьеру, став победителями таких олимпиад.

На протяжении своей истории Общество неоднократно обсуждало проблемы, связанные с программами и учебниками по математике для средней школы. Одно из последних, бурное и чрезвычайно многолюдное заседание Общества, состоявшееся 27 ноября 2001 г., было посвящено предполагаемой реформе школы и перспективам математического образования, планируемым Министерством образования РФ и вызвавшим негативную реакцию в математическом сообществе.

7. Заключение

Московское математическое общество возникло в пореформенной России в период экономического и культурного подъема, сопровождавшего эпоху правления Александра II. На протяжении всей своей почти уже полуторавековой и славной истории оно, будучи достаточно консервативным в вопросах организации и форм деятельности, тем не менее очень чутко реагировало и отвечало на запросы времени.

Основанное как кружок математиков, поддерживающих друг друга в научных занятиях, оно трансформировалось в неформальную ассоциацию, в значительной степени координирующую и организующую деятельность национального математического сообщества. Общество с переменным успехом играло эту роль вплоть до 30-х гг. ХХ в. Перестав быть таковым в связи с советской реорганизацией национального математического сообщества, сопровождавшейся передачей управления им Академии наук СССР, а также Министерству высшего и среднего специального образования. Московское математическое общество взяло на себя роль ведущей в стране (не надо забывать, что речь идет о столичном математическом обществе, которому в сверхцентрализованном советском обществе отводилась особая роль) общественной, до известной степени независимой от партийных и государственных органов, организации. Маневрируя между не всегда действовавшими в унисон административными организациями — Отделением математики АН СССР и Математическим институтом им. В. А. Стеклова, с одной стороны, Министерством высшего и среднего специального образования СССР, руководством Московского университета и его механико-математического факультета, с другой стороны — Московское математическое общество успешно преодолевало встречавшиеся на его пути рифы, сохраняя высокую научную репутацию и авторитет.

Возможно, именно эти достоинства помогли Московскому математическому обществу преодолеть и перестроечные неустройства. Этому же способствовал и его статус вольного научного общества. Ему не были нужны серьезные финансовые вливания, и оно в меньшей степени, чем, скажем, Московский университет, оказалось в зависимости от оттока за рубеж высококвалифицированных научных кадров. Даже уехав члены Общества не порывают с ним связей, продолжая печатать в изданиях Общества свои работы и выступая на его заседаниях с докладами во время своих кратковременных визитов на родину. Как уже случалось в его долгой истории, на которую приходились и годы процветания и годы разрухи оно, несмотря ни на что, продолжает свою деятельность.

И это более всего вселяет оптимизм и веру в продолжение математических исследований в России, о чем всегда и пеклось Московское математическое общество, на столетнем юбилее которого Павел Сергеевич Александров произнес следующие слова [10, c. 9]:

Примечания

Список литературы

Юшкевич А. П. История математики в России до 1917 года. М., 1968.
Токарева Т. А. Филоматический пролог Московского математического общества // Историко-математические исследования. Вторая серия. М., 2002. Вып. 7(42). С. 39–62.
Демидов С. С., Токарева Т. А. Московское математическое общество: фрагменты истории // Историко-математические исследования. Вторая серия. М., 2003. Вып. 8(43). С. 27–48.
Материалы для истории Московского математического общества // Математический сборник. 1889. Т. XIV. Вып. 3. С. 471–486.
Демидов С. С. "Математический сборник" в 1866–1935 гг. // Историко-математические исследования. Вторая серия. М., 1996. Вып. 1(36). № 2. С. 127–145.
Токарева Т. А. Первые съезды отечественных математиков: предыстория и формирование Советской математической школы // Историко-математические исследования. Вторая серия. М., 2001. Вып. 6(41). С. 213–231.
Ford Ch. Dmitrii Egorov: Mathematics and Religion in Moscow // The Mathematical Intelligencer. 1991. Vol. 13. P. 24–30.
Демидов С. С. Профессор Московского университета Д. Ф. Егоров и имеславие в России // Историко-математические исследования. Вторая серия. М., 1999. Вып. 4(39).
Форд Ч. Дмитрий Федорович Егоров: материалы из архива Московского университета // Историко-математические исследования. Вторая серия. М., 1996. Вып. 1(36). № 2. С. 146–164.
Александров П. С. Вступительный доклад на торжественном заседании Московского математического общества 20 октября 1964 г. // Успехи математических наук. 1965. Т. ХХ. Вып. 3(123). С. 4–9.